Входят Музыканты, одетые и загримированные как в «У ястребиного источника». При них те же самые музыкальные инструменты, которые или уже находятся на сцене, или могут быть внесены либо Первым Музыкантом — прежде чем он станет посреди сцены со свернутым покрывалом в руках, — либо другим актером, когда покрывало уже развернуто. Сценой, как и прежде, может служить часть комнаты, задником — стена, а покрывало можно использовать то же, что в «У ястребиного источника».

Песня для развертывания и свертывания покрывала.

Первый Музыкант

Женская красота — словно белая птица,

Хрупкая птица морская, которой грустится

На незнакомой меже среди черных борозд:

Шторм, бушевавший всю ночь, ее утром занес

К этой меже, от океана далекой,

Вот и стоит она там и грустит одиноко

Меж незасеянных жирных и черных борозд.

Сколько столетий в работе

Душа провела,

В сложном расчете,

В муках угла и числа,

Шаря вслепую,

Роясь подобно кроту, —

Чтобы такую

Вывести в свет красоту!

Странная и бесполезная это вещица —

Хрупкая раковина, что бледно искрится

За полосою прибоя, в ложбине сырой;

Волны разбушевались пред самой зарей,

На побережье ветер накинулся воя...

Вот и лежит она — хрупкое чудо морское, —

Валом внезапным выброшенная перед зарей.

Кто, терпеливый,

Душу пытал на излом,

Судеб извивы

Смертным свивая узлом,

Ранясь, рискуя,

Маясь в крови и в поту, —

Чтобы такую

Миру явить красоту?

Покрывало сворачивается, и Музыканты занимают свое место у стены. Сбоку сцены обнаруживается ложе или просто груда тряпья, на которой лежит человек в погребальной одежде. На его лице героическая маска. Другой человек в точно такой же одежде и маске съежился на корточках ближе к зрителям. Рядом с ложем сидит Эмер.

Первый Музыкант (говорит)

Я вызываю из памяти

Хижину рыбака,

Сети, висящие

На закопченных стропилах,

Длинное весло у стены.

В углу лежит человек,

Он умер или впал в забытье.

Это — Кухулин,

Страстный, свирепый и славный Кухулин.

Возле ложа его — королева Эмер.

Всем остальным она повелела уйти.

Но вот кто-то входит

Нерешительным шагом.

Это Этна Ингуба, возлюбленная героя.

Она замирает на миг у порога,

И тогда за дверью открывается море,

Сверкающее и грозно шумящее море...

(Поет.)

Белая раковина, белое оперенье!

Не пожелал бы я ни себе и ни другу

Хрупкую и бесполезную эту мечту;

Знает душа, что бесплодно над бездной паренье,

Судьбы и волны, бушуя, ходят по кругу,

Ветер срывает пену с валов на лету.

Эмер (говорит)

Входи, присядь со мною возле ложа,

Не бойся, Этна, ибо я сама

Послала за тобой.

Этна Ингуба

Нет, госпожа,

Не смею, ибо вас я оскорбила.

Эмер

Из всех живущих только мы с тобой

Имеем право тут сидеть, ведь мы

Его любили больше всех.

Этна Ингуба

Он умер?

Эмер

Обряжен в погребальные одежды,

Но он не умер. Небеса извергнут

Огонь, и вся земля зальется кровью,

Как при кончине мира, в день ухода

Героя, чтобы и последний раб

Почувствовал тогда величье смерти

Кухулина.

Этна Ингуба

Что с ним произошло?

Эмер

Сегодня на совете королей

Он встретил юношу, который сразу

В нем вызвал необычную приязнь.

Но короли всё обратили в распрю.

Он вызвал юношу на бой и насмерть

Сразил его на берегу морском,

Там, где могила Байле. Слишком поздно

Он осознал, что собственного сына

Убил своей рукой, — как говорят,

Того, что в ранней юности зачал

С какою-то воительницей дикой.

От горя обезумев, он схватил

Свой меч и щит и бросился к волнам,

Клич грозный испустил и стал сражаться

С бессмертным морем. Все, кто были там,

От ужаса оцепенев, не смели

Ни усмирить его, ни образумить.

А он с прибоем бился, наступая,

Пока его один могучий вал

Не потопил с размаху и не бросил

Без чувств на берег.

Этна Ингуба

Как он страшно бледен!

Эмер

Но он не мертв.

Этна Ингуба

Ты пробовала в губы

Его поцеловать — иль на груди

Главу бесчувственную возлелеять?

Эмер

Быть может, это даже и не он,

А оборотень, — например, коряга,

Которой приданы его черты,

Иль кто-нибудь из свиты Мананнана,

Владыки моря, — одряхлевший всадник,

Не годный больше для седла.

Этна Ингуба

Окликни

Его по имени. Ведь говорят,

Что души, нас покинувшие, бродят

Поблизости; он может услыхать —

И выгнать оборотня.

Эмер

Нелегко

Добиться, чтобы он меня услышал —

Жену постылую; но если ты

Его покличешь голосом любимым,

Он возвратится.

Этна Ингуба

Я любима им,

Как новизна, но, новизной пресытясь,

Он возвратится к той, что верно ждет

И верит в возвращенье.

Эмер

Я и вправду

Надеюсь, что когда-нибудь мы вместе

У очага родного отдохнем,

Как прежде.

Этна Ингуба

Женщин, вызывавших страсть,

Пресытившись, отбрасывают в угол,

Как скорлупу разбитого ореха.

Кухулин, слушай!

Эмер

Погоди, сперва

Его лицо я скрою, чтоб не видеть

В зрачках застывших этой мертвой зыби,

И в очаге огонь разворошу

Поярче. Мананнан, Владыка моря,

Из бездны шлет своих свирепых слуг

На неоседланных конях. Но чары

Зыбучих волн боятся чар огня.

Она задергивает занавески над ложем так, чтобы актер мог незаметно переменить маску. Потом переходит на другую сторону сцены и показывает жестами, что подкладывает дрова в очаг и ворошит огонь. Музыканты сопровождают эту пантомиму звуками барабана и, может быть, флейты. Окончив пантомиму Эмер остается возле воображаемого очага, поодаль от Кухулина и Этны Ингубы.

Теперь попробуй позови его.

Этна Ингуба

Ты слышишь, я зову тебя?

Эмер

Склонись

Пониже, прошепчи ему на ухо

Все нежности, чтобы сердце в нем взыграло,

А если он не здесь, пусть возревнует.

Этна Ингуба

Кухулин, где ты?

Эмер

Это слишком робко.

В такой отчаянный момент страшиться,

Что я все слышу, — значит доказать,

Какой он сделал жалкий выбор. Помни:

Мы заодно, а море — против нас.

Этна Ингуба

О мой возлюбленный, прости меня

За робость. Я отбрасываю стыд.

Ты помнишь: как бы я ни тосковала,

Я не звала тебя к себе: ты сам

Все чувствовал и приходил. Дай знак,

Что это ты: пошевелись, промолви

Хоть слово! Ты был так красноречив

Со мною. Что сковало твой язык

Или замкнуло слух? Во имя страсти,

Не гаснувшей, когда мы расставались

На берегу, в холодный час рассвета,

Ответь!

Не слышит...

Эмер

Поцелуй его;

Быть может, губ твоих прикосновенье

Осилит чары.

Этна Ингуба (отпрянув)

Это не Кухулин!

Я ощутила на губах своих

Какой-то злой озноб.

Эмер

Он шевельнулся!

Уста твои его вернули к жизни

Из забытья.

Этна Ингуба (отступая еще дальше)

Взгляни, он сухорук!

Рука вся, до плеча, как костяная.

Эмер (подходя к ложу)

Откуда ты пришел? И для чего?

Оборотень

Я прискакал из царства Мананнана

На неоседланном коне.

Эмер

Кто ты,

Посмевший взять Кухулина обличье

И лечь на это ложе?

Оборотень

Вольный дух

Из рода сидов — Брикриу зовусь я,

Да, Брикриу — тот самый дух раздора,

Известный меж богами и людьми.

Эмер

Зачем явился ты?

Оборотень (садится на ложе, раздвигая занавески и показывая свое безобразное лицо)

Чтоб устрашить

 

Всех, кто любим Кухулином.

Единственная ревность Эмер (мягкая обложка) Автор: Йейтс, Уильям Батлер Перевод: Кружков Григорий Михайлович Издательство: ФТМ (Москва, Россия) Год издания: 2014 ISBN: 978-5-4467-2059-0 Подробнее...